«L’histoire d’amour» сделана в очень французском духе.

Национальный характер — не миф, а культурологический факт. Его видно по так называемой несобытийной истории нации: по ее бытовой культуре; по искусству, которое она создает; по кулинарии и манере одеваться; по разговору — темпу речи, темам и интонациям; по музыке и кино; по манере убирать или не убирать за собакой в публичном саду. Можно называть это почерком или вкусом (не тем, который про как правильно одеваться, а тем, который про непосредственное восприятие явления, такое же прямое и инстинктивное, как знакомство языка с едой). Несобытийная история Франции и французов — это всегда история эмоций. В худших случаях кажется, что у них за душой больше нет вообще ничего; в лучших эти эмоции поднимаются до прямо-таки архетипического величия, но все равно остаются самодостаточными, будто в них — главный смысл жизни.

«L’histoire d’amour» — четыре запаха про эмоциональную историю: мечты, путешествие, ночь любви и медовый месяц. Но их вполне можно отвязать от матримониальной темы и считать просто четырьмя окошками в воспоминания.
Два запаха из четырех — серьезные, два — несерьезные. Начнем с несерьезных — и вне всякой связи со стадиями любовного романа. Хотя пастельные коробочки и девически-милые, небольшие, легкие флаконы с разноцветными жидкостями явно напрашиваются на романтические ассоциации (они напоминают шанелевские «Шансы», но менее геометричны и гораздо более изящны).

Ссылки: